Рыцарь из Дома Драконов (СИ) - Страница 87

Слова упали между ними — тяжелые, неотвратимые и не дающие уже никакой возможности отойти назад. Прежде, чем в дело вступают мечи, все определяют слова — определяют и жизнь, и смерть. Обратной дороги больше не было, да и была ли она вообще, эта обратная дорога, хоть когда-нибудь? Что может изменить человеческая воля, когда над ней смеется торжествующий рок? Не было ли все вплоть до нынешнего неотвратимого момента предопределено заранее, как и предопределено то, что еще воспоследует? Артур не знал, кто определил неизбежность этой схватки — были ли на то воля Господа или воля дьявола. Может быть, просто так перемешались карты в колоде судьбы. Он твердо знал только одно — кто бы не решил, платить будет он, Артур Айтверн. Легче легкого спрятаться от ответственности за содеянное, кивая на судьбу и случай — легче легкого, но все равно нельзя. Иногда приходится находить в себе мужество и говорить: «это сделал я». Чтоб ни подтолкнуло его к этому ослепляющему отчаянием выбору, но он принимает его, и заплатит за него, когда придет время, как заплатит за все, что было решено им раньше или будет решено впредь.

«Это сделал я».

— Тогда забудем про учтивость, — просто сказал Александр. — И у меня тоже есть, во что верить, и моя вера останется со мной до конца.

… Данкан Тарвел, взявший на себя судейство поединка, вывел обоих молодых дворян из донжона на отдельный маленький дворик, совершенно пустой, огражденный со всех сторон высокими стенами прочной каменной кладки. Раньше здесь порой устраивались фехтовальные тренировки, чьи участники хотели добиться уединения и спрятаться от надоедливых чужих взглядов. Артур и сам нередко звенел здесь клинком. Ну что ж, позвеним еще раз.

Оруженосец Гальса, повинуясь приказу графа, остался дожидаться в обеденной зале. Мальчик выглядел таким одиноким и потерянным, оставаясь в этом угрюмом и мрачном чертоге, что его даже было немного жалко. Артур уже несколько раз видел этого паренька в столице, рядом с графом, но никак не мог запомнить его имени. Да и не пытался. Что до Айны и Гайвена, они пребывали в выделенных Тарвелом гостевых покоях и знать ничего не знали о готовящемся поединке. Это хорошо. Им не придется тревожиться, ожидая развязки. Артур просто вернется к ним и сообщит о победе. В конце концов, он обязан вернуться. Должен.

День выдался погожий. Солнце перевалило за точку зенита, и щедро изливаемое им тепло нагрело каменные плиты под ногами. В далеком небе плыли клочья облаков — совсем как корабли с белыми парусами, уходящие за горизонт, в сказочную страну, где нет ни горя, ни бед, ни ненависти. Где друзья не убивают друзей, где можно верить клятвам, где не стоит бояться ударов в спину. Где любовь не может быть грехом, где добро можно отличить от зла, где не надо стыдиться собственных дел. Уплывайте, корабли. В гаванях этого мира вам не найдется места.

Александр встал напротив Артура, одной рукой расстегнул плащ и отбросил его в сторону. Запылившаяся в дороге черная накидка упала на землю грудой тряпья. Айтверн последовал примеру противника — следовало избавиться от всего, что сковывало в бою движения. Молодой человек знал, что схватка предстоит жаркая. Чтобы выжить, ему придется применить все, что он знает и умеет. Гальс был хорош в бою. Очень хорош — настолько, что, сражаясь с ним, придется исключить любое неосторожное движение, любую оплошность, любые промедление или невнимательность. Все они могут оказаться смертельными. Повелитель Юга — отменный боец, его можно победить, но труд для того придется приложить немалый. Спасибо вам, Кремсон, и вам, Уилан, и вам, господин Тарвел — все вместе вы славно учили меня владеть оружием. А пошла ли ваша наука впрок — сейчас и проверим.

Артур вспомнил, как когда-то фехтовал с Гальсом, тогда еще просто забавы ради, и не помышляя, что однажды придется его убивать. В тот раз Александр одержал верх, хотя ему и пришлось для того немного попотеть. Потом они хлопнули друг друга по рукам и пошли гулять в соседнюю таверну. В памяти тут же всплыла длинная череда сцен и сценок из прошлого, иногда забавных, иногда немного грустных, наполненных причиняющим сейчас боль светом. Дружеские пикировки, бесчисленные пирушки, самую малость опасные приключения и авантюры, прежняя, навсегда сгинувшая жизнь. Вот они с Александром скачут сквозь поле душистых трав к горизонту, поспорив, кто окажется быстрее, и ради этого спора обгоняя время. Вот карточный стол — Александр как всегда выигрывает, он рожден для того, чтоб играть в покер, ведь никогда не поймешь, лжет он или говорит правду. Бокалы вина на подоконнике, горящий над городом закат, небольшая компания, звучание лютни, чей-то негромкий смех. Разрозненные, растерянные картинки. Ничего этого больше не будет.

Никогда. Старый мир умер. Ему не воскреснуть более.

Александр Гальс обнажил меч, поймал на лезвии солнечный блик — и неожиданно опустил оружие.

— У меня есть оруженосец, — сказал Гальс. — Ты его видел. Звать Блейр. Блейр Джайлс. Он хорошо мне служил… Блейр простолюдин, и у него совсем никого нет, кроме старухи-матери. Без меня он пропадет. Если я погибну — пригляди за ним. Чтоб не погиб и не впутался в неприятности.

Первым делом Артур хотел ответить «а станешь ли ты после моей смерти заботиться об Айне и принце? Разве ты приглядишь за ними?», но потом вспомнил бегущую к нему сестру — живую, здоровую, свободную, и кивнул. Как ни крути, он в долгу перед Александром, а долги надо отдавать.

— Хорошо. Пригляжу, как за собой. И… Алекс. Прости, что вот так. Но я не могу иначе…